Если мы захотим разобраться в том, из чего складывается индивидуальность художника, его непохожесть на коллег, то среди критериев непременно назовем творческую манеру, стиль, обращение к определенным темам, приверженность отдельным жанрам и художественным традициям. Всё это справедливо и бесспорно, но еще более точной категорией уникальной неповторимости, вероятно, является та авторская интонация, душевное настроение, которое как мотылек в янтаре, невольно запечатлевается в каждой работе. Именно эта интонация окончательно отформовывает творческую индивидуальность мастера, накладывает отпечаток на все его произведения. Эта интонация не что иное, как отражение личности художника, отсвет его души.

Картины Анжелики Привалихиной пленяют редким для современного искусства настроением неспешного восхищенного созерцания мира. Каждое ее обращение к натуре – это повод к созданию живописной фантазии, границы которой определяет только восприимчивость зрителя. Для одного цветы, фарфоровые вазы, старинные флаконы для духов, милые безделицы, забытые на туалетном столике лишь повод украсить интерьер, а для другого – погружение в неизведанную тайну искусства.

В ее натюрмортах предстает мир, полный света и радости. Немногочисленные предметы словно случайно, необязательно соседствуют друг с другом, и вместе с тем, во всем отчетливо ощущается чья-то внимательная рука, заботливо расставившая цветы, бережно прикоснувшаяся ко всему, что теперь сохранено на холсте. Созерцание – первая ступень приобщения к прекрасному, одно из редких, почти утраченных сегодня удовольствий, доступное лишь немногим. Его могут позволить себе теперь только художники и аскеты, что, впрочем, одно и то же. Потому что творчество требует преданного служения, ибо оно зависит от состояния души.

А душа лучше всего оживает на природе. Именно там она черпает всё – краски, настроения, оттенки чувств, драму, поэтику. Одним словом – вдохновение. Это не просто пейзажи, фиксирующие в памяти образы привлекательных мест, это истории о морях и скалах, полях и небесах, тесных улочках и уютных площадях, рассказанные очарованным путешественником. Пейзажи, пожалуй, самые страстные работы Анжелики Привалихиной, отличающиеся многообразием композиционных решений, использованием разных точек зрения, выбором форматов. Кисть в них движется свободно и безудержно. Каждый новый мотив диктует свою манеру и предлагает новую живописную задачу, пластическое прочтение которой неразрывно связано с колористическим решением.

Люди редко становятся героями этих картин. Кажется, что автор хочет постичь невидимый genius loci, который яснее проявляет себя вне присутствия человека. Именно это стремление превращает каждый пейзаж в неповторимый образ, сотканный из пространства и воздуха, уникальных цветов и фактур. Но почти всегда в них ощутимы зыбкость и неустойчивость этого мира, его неуловимость и хрупкость. Для художника природа безусловно одушевлена и, порой, пребывает в самых неожиданных эмоциональных состояниях. В этом непостоянстве и изменчивости заключена ее красота.

Совершенно иначе мастер ощущает красоту в героинях своих портретов, многие из которых можно назвать костюмированными. Их модели, как правило, хорошо знакомы автору и костюм здесь выступает не как попытка переодевания, а скорее, как средство остранения, очищения образа картинного от обыденных жизненных ассоциаций. Эти портреты творят свой особый мир вне времени и страстей, оттого и героини их молчаливы и меланхолично задумчивы. Тема красоты, ее непреходящей самоценности раскрывается художником через разные женские образы, – здесь царят трепетность детства, тонкость и неповторимость юности, пряная изысканность зрелости. Запечатленная на холсте она утрачивает свою мимолетность, случайность черт. Воссозданная языком искусства и помещенная в определенный антураж, красота становится чем-то большим, чем удостоверение самого факта ее существования. Она становится чудом, столь же таинственным, как и сама живопись. В портретах с особой отчетливостью проступают творческие ориентиры художника, те художественные традиции, которым она созвучна. Это, в первую очередь, наследие импрессионизма, но не во французском его варианте, а в более разнообразном и порой более пластически чистом его восприятии других европейских школ. Игнасио Сулоага, Хоакин Соролья, Антонио Манчини, Джон Сарджент – вот неполный список мастеров, внимательное знакомство с творчеством которых способствовало формированию собственного художественного языка Анжелики Привалихиной, с его заточенностью на чистый звучный цвет, пластичную линию и эмоциональную фактуру. Не забудем также и великих русских колористов Василия Сурикова и Николая Фешина, внесших неоценимый вклад в обновление отечественной живописи и открывших ее новые безграничные горизонты.

Однако, помимо традиционных жанров живописи, в которых успешно и плодотворно работает Анжелика Привалихина, в ее искусстве есть особая тема, разворачивающаяся постепенно как таинственное откровение. Она объединяет произведения, связанные с религиозной или библейской тематикой. Большинство картин на эту тему возникло спонтанно. Таковы, например, изображения Иерусалима или пейзажи «Галилейское море» и «Земля Христа», которые автору пока не довелось увидеть собственными глазами, но представление о которых столь образно и убедительно, что это нашло воплощение в ее холстах.

В жанре исторического портрета решен замечательно задуманный образ Софьи Палеолог, племянницы византийского императора, а впоследствии жены русского царя Ивана III. Задремавшая в высоком кресле на фоне греческих икон девушка воспринимается как воплощение земного эталона красоты и целомудрия. Мотив сна сообщает образу необходимую дистанцию, лишает героиню прямого контакта со зрителем и создает атмосферу интимного созерцания, когда мы опасаемся потревожить ее сон. Лишь устремленный прямо на нас скорбный лик Богоматери и алеющие одежды ангелов нарушают это состояние умиротворения, напоминая нам о той высокой роли, которую предстояло сыграть юной героине в истории Руси.

Особенной выразительной силой отмечены картины, посвященные Богородице и ангелам. Художник предлагает самостоятельное прочтение этих образов, свободное от конкретных изобразительных традиций. Так Богородица в «Сошествии Святого Духа» предстает совсем юной девочкой, с сосредоточенным вниманием принимающей таинственное приобщение к истории всего человечества. Основная роль в создании образа принадлежит глубокому, наполненному теплом и трепетом красному цвету, который заполняет все на этом холсте и на наших глазах преобразуется в пульсирующую живую творящую субстанцию, озаренную золотом божественного сияния.

Не менее интересен образ Архангела Гавриила – вестника Бога. Его ясный взгляд и мягкий повелевающий жест обращены непосредственно к зрителю. Мы ощущаем невесомость его шага, естественность и широту взмаха его крыльев, невольно начинаем улавливать в воздухе тонкий аромат лилии. Весть, с которой он пришел, на этот раз обращена не к Деве Марии, но к каждому из нас, и каждый слышит ее по-своему, но в одном нет сомнений, это весть о Любви.

Так, через созерцание, вдохновение и красоту Анжелика Привалихина восходит в своем искусстве к любви и ведет за собой своего зрителя, где бы он не находился – в России, Европе или Америке. Ее искусство понятно без перевода, поскольку основной мотив ее творчества – тайна искусства, постигаемая средствами искусства, а этот язык универсален.